По сочному кладбищенскому дерну
  Бежит дорожка красного песка
К надгробию, где под плитой наборной
  Спит вечным сном , сошедшая в века
Послушница пера и музы скорбной,
  Владычица сокровищ языка,
Струны пречистой лиры духоборной,
  Наследница тернового венка,
Поэтам русским данных априорно,
  Помазанница горем свысока
На подвиг жития на живодерне,
  Владелица и вдовьего платка,
И диадемы лирики минорной,
  И дружбы Блока, где печаль легка,
И нимба славы первой и бесспорной
  Любимицы любого уголка
Руси простоволосой и просторной -
  "Здесь спит Ахматова А.А.",-
Бледнеет немочь речи разговорной...
  Я возлагаю эти три листка
Венком из рифм, мой реквием просфорный.
  Примите скромный труд ученика,
Он из души немеющей исторгнут...
1
  Портрет Ваш не в пыли запасника,
Хоть патиной времен слегка подернут.
  Начало века, вам наверняка
Лет двадцать пять. Мир грез, любви, восторгов.
  В муаре рыжем тонкая рука,
Но грусть притихла на челе фарфорном.
  Предвиденьем взведенного курка,
Судьбы, Святой мадонны взгляд укорный,
  С высоких скул опавшая щека,
Испанский профиль, тонкий стан обернут
  Послушным бархатом, батист воротника
Чуть светится на обреченно-черном,
  Но безмятежном образе... пока...
П
Итог судьбы в стихах, объемный сборник,
  С наивностью безбедного ростка
Постичь ли горестную мудрость корня?
  Но чем-то эта сущность так близка,
Как будто соком горьким мандрагорным... 
Вот так поток, бегущий с высей горных,
  Не ведает какие в нем века
Безумно странствуют бедою беспризорной,
  И восходя в седые облака,
Несут к вершинам гор мирские скорби.
  Из тех же сфер, с того же ледника
Грядут стихи ее - степные орды -
  Это круженье в танце мотылька
Вокруг свечи, над пламенем проворным
  Любви. Иль ревность из-за пустяка
Сминает в кольцах чешуи узорной
  Отточенную грацию клинка,
С иронией ликерно-мухоморной,
  Иль женская вселенская тоска
Взмывает ввысь стенаньем заговорным,
  Стекая на капризные шелка
Соперниц, милостыней девы горней,
  Иль рвется в стоны вопль, издалека
Мольбой, летевшей к паперти соборной.
  И вздрагивает очередь - Угрюм-река,
И ропотом - страх поднадзорный,
  Прижав к груди две пачки табака,
Крестясь осатанело, рефлекторно
  Безбожности стального кулака
И неизвестности бесприговорной.
  Иль боль, очнувшейся от столбняка,
О сыне, о единственном, затворном.
  Сколь доля материнская горька
Сыновней болью, кровью подтопорной.
  О,чаша горя! - как ты велика
Для женщин, мерой сорокаведерной,
  В размер души. Так с первого глотка
Всё пьешь до дна, до бездны миротворной...
  Но если женщине приидет свысока
Дар душеобнаженья стихотворный,
  Из чаши горя, как из родника,
Вскипает слово - подступает горлом
  Животрепещущая, страстная строка.
Опалы слёз и жемчуг рифм отборный
  Сплавляет сердце до золотника
Четверостишия в душевном горне,
  И жжет бумага пристальность зрачка
Молитвой, стонами, набатом, горном
  И скрипом нар, и отблеском штыка,
И гулким шагом разводных дозорных,
  И черной болью белого виска
О радужной свободе зазаборной...
  О, тайна слова - легкость ветерка,
Дыханье звезд на зеркале озерном,
  Где шепчутся метлицы тростника,
Свирельный плач со вздохами валторны,
  Струна в благоговении смычка -
Наитье смысла, образ иллюзорный,
  Но слово - это шифр тайника
Души, где втуне прорастают зерна,
  Хранящие генетику цветка,
Живущего на горьком соке корня
  Наследного тернового венка...
Здесь сам поток, бегущий к лукоморью,
  Питает дух наивного ростка,
Мужающего соком непокорным
  И горечью грудного молока
Российской Музы, трепетной и скорбной ...
Ш
  Два колокола бьют издалека.
Им вторит эхо грустью непритворной,
  Один басит обрубком языка,
Другой - всей мощью треснутого горла.
  -Кого хоронят ? - спрашиваю старика,-
Пустой рукав его вовнутрь подвёрнут,
  Из шапки перед ним два пятака
Взывают к небу с верой чудотворной.-
  В ответ - угар вина и чеснока:
-Усопла раба Божия, снотворным
  Накушалась, - и здравая рука
Пошла креститься долго и упорно...
  Ахматовой