Приветствую Вас Новичок | RSS
Вторник
29.07.25, 01:40
ДЕБЮТ
Главная Каталог прозы Регистрация Вход
Меню сайта

Категории каталога
Джон МаГвайер [1]
Авторы без страничек [86]
Бабенко Людмила [8]
Гвоздева Ирина [1]
Кондрашова Валентина [1]
Колчанова Катерина [1]
Мистер Влад [34]
Елена Кветная [2]
Странник Вадим [2]
Ширинян Яна [2]
Флейм Антония [2]

Новые участники
  • faiscufabiddine
  • onaldBoype
  • TaylorAssic
  • Lavillmuh
  • travismTum
  • ippudraTum
  • MarusechkaWhorS
  • ArthurVem
  • meilopicAwasp
  • reynapq18
  • Extetenup
  • Georgewaich
  • Attetorkep
  • Lorenzohoace
  • brazzers
  • ColPen
  • Josbow
  • moceek
  • WheelEnrizHK
  • MartinPat
  • loreagopa
  • Wayeffor
  • olyaTug
  • lagerytopa
  • KanabecEntex
  • kutikovaer
  • varvaraTug
  • Habs
  • umtcyape
  • xrcewccz
  • Antoniojxc
  • mojoheadz
  • OlyaMaf
  • KolyaMaf
  • Antonioqfl
  • ivanenoker
  • CarsCatLZ
  • Antonioczo
  • Bogdanxpx
  • burenokEndow
  • KolyaTug
  • Antoniorlc
  • ProzacSemanal
  • Antonioefd
  • Susanmealk
  • ImplantZed
  • Timothynet
  • Chapligareict
  • Stormglype
  • Antoniovcx

  • Главная » Статьи » Авторы без страничек

    Знахарь

    ЗНАХАРЬ

     

    Роман Борштейн никогда не входил в число папарацци. Он был серьезным уважаемым журналистом и любил писать о людях, интересных судьбах. Дальние поездки были для него пыткой: транспорт Роман переносил плохо. Поэтому, когда ему редактор предложил написать статью об уральском знахаре из  села Студеное, Роман радости не проявил. Да и что можно написать о знахаре? Роман решил, что лекарь заплатил газете приличную сумму, потому редактор и старается.

    Роман пытался отказаться от поездки, но Егор Петрович сказал:

    - Рома, понимаешь, это человек сложной судьбы. Его зовут Антон Христианович Калиниченко. Только ты со своим опытом сможешь сделать интересный материал об этом человеке.

    - Ну, Егор Петрович, удружили вы мне! В каждую дырку суете. Я уже не юный пионер,  устал от поездок, необычных людей. Здесь полно работы, пошлите Игоря или Юлю.

    - Зеленые они, Рома. Приедешь, спасибо скажешь, что тебя послал.

    Роман прибыл в Студеное ранним утром, подташнивало, болела голова. На улице людей не было. Вдруг он увидел ветхого старичка с палкой в руках. Старый человек жевал булочку, сидя на скамеечке возле такого же ветхого домика, как и он сам.

    - Дедуля, здравствуй, где тут Калиниченко живет? – спросил Роман.

    - Ась? – спросил старик, - Милок, кто нужен тебе? Сельсовет?

    - Да! – прокричал Роман старику в ухо, понимая, что разговора с ним не получится.

    - Видишь, дом на пригорке со ставнями? Это он и будет. Дай закурить, милок.

    Злясь на деда и редактора, Роман пошел к сельсовету, другого ничего не оставалось. Председатель сельсовета – добродушный, курносый толстяк, улыбнулся Роману, протянул руку и сказал:

    - Наш Христианыч живет на самом краю села. Талантливейший человек, а лекарь какой! Жена моя захворала по-женски, врачи от нее отказались, а Христианыч излечил ее. Сын у меня теперь, Антоном назвали в честь целителя, а через пять лет Наташка родилась. Будем знакомы: меня Романом кличут.

    - Значит тезки, я тоже Роман.

     - А к Христианычу я вас сам провожу. Он нездешний, после войны с Украины приехал, да так и живет здесь. Посмотришь на него – вылитый Будулай. Смотрел кино? Мы с ним дальние родственники по отцу.

    Они шли по селу минут пять-семь.

    - Вот тут он живет, лекарь наш. Жена у него наша местная, Дарья Синицына. Это вторая, а первая  не из нашего села, она молодой умерла. Тогда он знахарем и стал.

    - Интересно, а дети есть? – спросил Роман.

    - Трое. Старший сын от первой жены, в русском посольстве, в Италии работает, а дочки – погодки от Даши. Это его дом. Смотри, он сам навстречу нам вышел. Христианыч, здорово, гостя тебе привел.

    Антон Христианович – мужчина богатырского телосложения действительно напоминал Будулая. Возможно, буйными седоватыми кудрями и масляно-черными глазами. Хорошей формы крупноватый нос, сочные губы – хоть в кино снимай!

    - Входите, господа хорошие, - манерно сказал хозяин, - Калиниченко Антон Христианович.

    - Роман Борштейн, корреспондент, - представился Роман.

    - Дашенька, у нас гости, иди сюда, - позвал Калиниченко жену. Вошла невысокая пухленькая блондинка с голубыми добрыми глазами.

    - Меня зовут Даша, - сказала она просто, - Поняла, Антоша, сейчас все будет на столе.

    - Настоечку на калине не забудь, она некрепкая, зато вкусная и полезная. Я давно уже не принимаю, но ради гостей немножечко приму.

    Выпили, закусили. Антон Христианович сказал:

    - Роман, то, что я тебе расскажу, ни в одной книге не прочтешь. Такая кривая моя судьба-судьбина. Прошу тебя: ничего не приукрашивай, не надо. И еще: не меняй мои слова, пиши, как есть. Начнем с моего рождения. Понимаешь, я не знаю даты своего рождения и не знаю, где родился. Даже в каком году появился на свет, не ведаю. Думаю, что года за два до войны, судя по воспоминаниям близких. Как твоя фамилия, Рома, повтори.

    - Борштейн. Сложно запомнить.

    - Да нет, не сложно, сейчас… я волнуюсь. Просто, Рома, я, говорят люди, похож на Будулая. Но я не цыган. Я – еврей, это я знаю точно. Не с родными матерью и отцом я вырос, но в этом виновата война проклятая. В местечке, где я родился, почти все погибли. Смог узнать от древних старушек, что маму мою звали Эстер, папу – Мойша. Отец добровольцем на фронт ушел, а мама с детьми, скорей всего, погибла в гетто. Я был самым младшим. Даже, как меня звали, никто не помнит, а документов в архиве нет никаких. Сын сейчас в Италии живет, но заявку на телевидение написал, жду теперь ответа.

    - Да…

    - Понимаю, непростое это дело. Одно узнал: папа мой погиб под Москвой. Война, что поделаешь? А началось все так. Жила в нашем местечке белорусская семья: Богдан да Галя. По дороге в гетто маме удалось передать меня Богдану, но он не мог меня оставить у себя.  Они разведчиками у  партизан были.  Добрался до села, где жила знахарка Христина, он зашел, прижимая меня к себе, и робко сказал:

    - Христя, ты…это самое… пацаненок этот еврейский, спасать надо. Я его заберу, когда немцы уйдут, подержи пока его у себя. Согласна?

    - Какой красивенький парнишка, правда, Богдан? Жалко дитя. Ладно, Богдан, подержу, боюсь, ко мне много людей ходят, вдруг выдадут?

    - Смотри, тебе жить, - грустно сказал Богдан, - Но больше его девать некуда, малой еще.

    - Ладно, спрячу, хорошенький больно. Как зовут его?

    - Не по-русски, забыл, давай у него спросим.

    - То, - почему-то ответил я.

    - Вот и хорошо, буду звать тебя Антошкой, так моего батю звали, - решительно сказала Христина.

    Не пришли за мной Богдан и Галя, погибли при бомбежке.

    Христина Антоновна не была избалована судьбой. Ее семейная жизнь  не сложилась. Она вышла замуж за одноклассника Степана, который бегал за ней с 7 класса. Поженились, строили планы… А потом она застукала его с Ксанкой, своей подругой, прямо на собственной постели. Простить не смогла и осталась одна.

    За несколько лет до войны Христина Антоновна попала в лагерь: заступилась за соседа, он не хотел в колхоз. Она и раньше знала лечебные травы, заговоры, лечила подружек и соседей. Такой дар ей передала тетка – баба Груня, у которой она воспитывалась. В тюрьме она помогала своим товаркам при болезнях, лечила простыми вещами: массажем, солью, свечкой, чаем – другого ничего не имелось. О ее способностях узнал начальник лагеря, его жена не могла забеременеть.

    - Помоги ей, а я помогу тебе освободиться пораньше.

    - Попробовать можно, - сказала Христина, - насчет результата пока обещать  ничего не могу, посмотрим. Бесплодие лечить трудно, но будем надеяться.

    Она сообщила, какие ей нужны травы, некоторые начальник достал через аптеку, другие купили у местных жителей, и лечение началось. Чтобы Христина не сбежала, к ней приставили шофера-механика Христиана Калиниченко. Молодые люди понравились друг другу.

    - Беги, если хочешь, - сказал Христиан, - Страна большая, затеряешься, не найдут.

    - Ты что? Тебя расстреляют, а меня поймают и добавят срок.

    Лечение жене начальника лагеря помогло: женщина забеременела. Он оказался человеком благодарным, помог Христе  выйти на свободу. Христиан решил уехать с ней. Они понимали друг друга с полуслова, но  лагерная жизнь «помогла» Христине остаться бездетной. Когда началась война, Христиан ушел к партизанам, а его жена по заданию командира отряда осталась в селе. Не вовремя появился в ее доме кудрявый еврейский мальчишка. Пришлось и ей уйти к партизанам, захватив меня. Она привыкла ко мне, считала сыном. Там, в отряде, мне первый документ сделали, так я стал Антоном Калиниченко официально. Я ее звал мамой, а Христиана папой.

    В школу пошел после войны, шкодливый и подвижный был, учиться не любил, а возиться с травами мне нравилось. Любил наблюдать, как мама лечит людей. Вскоре мы переехали в Студеное, там жил папин родной брат, после войны женился на уралочке. Они сделали это из-за меня, чтобы меньше было разговоров: слишком я  непохожий на них. Мама устроилась санитаркой к местному фельдшеру, но траволечением заниматься продолжала. Отец стал участковым милиционером. Его уважали, советовались с ним по житейским вопросам. Я окончил школу, должен был пойти в армию, но судьба распорядилась иначе. Поехал с другом в райцентр, ему надо было обувь  купить. Мне мама дала денег, попросила привезти сливочного масла да колбаски копченой. В магазине почувствовал, как чужая рука лезет ко мне в карман. Не раздумывая, схватил ворюгу и дал ему, как следует. А парнишка я был крепенький…Не убил, но получил он сполна: тяжелое сотрясение мозга и рука поломана. Мой друг пытался защитить меня, но… Был суд, срок дали. Папа ничего сделать не смог, хоть и в милиции работал. В тюрьме я впервые влюбился. Женечка работала в тюремной больнице медсестрой. Высокая стройная шатенка. При виде этой красавицы меня, словно током прошибало. Так случилось: заболел я в лагере воспалением легких, положили меня в больницу, тогда я и подружился с Женечкой. О годах, проведенных в лагере, вспоминать не  хочется: сколько пережил унижений, сколько увидал подлости человеческой, что на всю жизнь хватило. И били, и оскорбляли, даже насиловать пытались…да что там… хорошо, что я не из слабаков. И лечить приходилось тоже, за это меня потом уважать стали. Одна польза от лагерной жизни все же осталась –  получил специальность кузнеца.

    Кончился срок отсидки. С радостью сообщил об этом Женечке.

    - Антоша, я понимаю, что это значит для тебя. А как же я? Возьми меня с собой, ладно? Я не смогу жить без тебя, - сказала она и заплакала.

    Я обнял ее за плечи, почувствовал, что тоже не смогу жить без этой милой девчонки, но кто она, а кто я…зэк обыкновенный, Бог знает, как сложится моя дальнейшая жизнь.

    - Женечка, - ответил я ей, - смогу ли я дать тебе такую жизнь, какой ты достойна? В моей биографии большое пятно. Ты у меня самая родная, самая любимая. Я предлагаю тебе…боже, что я говорю! Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

    - Спасибо тебе, Антошенька, - она поцеловала меня в щеку и побежала увольняться. Родители одобрили мой выбор, Женечка сразу стала им дочерью. Сделали мне свадьбу, купили Женечке небольшое золотое колечко в подарок. Как радовалась кольцу бывшая детдомовская девчонка! Мама учила ее понимать травы, лечить ими людей, я тоже продолжал осваивать мамины наработки в траволечении.

    Я устроился кузнецом, а моя любимая жена работала медсестрой в нашей сельской больнице. Как мы были счастливы все вместе, даже передать невозможно. Летним вечером мы сидели на крылечке, обнявшись. Моя любимая сказала мне:

    - Антоша, ты готов стать отцом?

    - Это моя мечта!  Правда, Женечка, или шутишь?

    - Правда. Я люблю тебя, Антоша.

    Я заплясал от радости, а назавтра поехал в райцентр и купил для любимой золотые сережки, маленькие, с красным рубинчиком.

    - Зачем ты тратишься, Антоша? Я не носила никогда столько золота, сначала колечко, теперь сережки…зачем?

    Бедная моя Женечка, ничего она в жизни не видела.

    Роды были тяжелые, мальчик родился пятикилограммовым. Только для Женечки они оказались роковыми, не стало ее, моей милой, единственной женщины. Мальчика назвали Женей, как и его маму. Я сразу поседел и постарел. Если бы не малыш, свел бы счеты с жизнью. Каждый день ходил на могилку и, не стесняясь, рыдал.

    - Ты не должен так поступать, у тебя ребенок, он не должен быть круглым сиротой, - напутствовала мама, но я медленно убивал себя.

     Тогда и состоялся мой серьезный разговор с матерью о моем происхождении. Я видел, что я не похож ни на мать, ни на отца – оба они были светловолосые и голубоглазые, а я – яркий брюнет. Когда я был маленький, отец говорил мне, что у них в роду были цыгане, вот я и удался в цыганского дядюшку. Я верил, да и как не верить, если таких заботливых родителей, как у меня, сыскать было трудно. Для меня они жили, это точно. Но мамино сообщение стало ударом для меня. Я запил по- черному, слаб оказался, не сумел пережить свалившиеся на меня беды. Берегли меня родители, уговаривали, но все без толку. Всех женщин сравнивал с моей Женечкой, все сравнения были не в их пользу. Однажды напился так, что заснул в сугробе у леса. На мое счастье отец нашел меня и притащил домой.

    - Очнись, Антон, ты – отец, у тебя сын, ты его воспитать должен, - сказал папа.

    - Подумаешь счастье, сын, из-за него моей Женечки не стало, а без нее не умею жить, ясно тебе? – зло выкрикнул я.

    - Жениться тебе надо, малыша воспитывать.

    - Не могу, отец, прости.

    - А пировать можешь?

    - Пойми, отец, у меня столько горя!

    - Потерять любимую тяжело, но твой Женька так похож на свою маму, вглядись, он – просто ее копия, - произнес отец, пытаясь поднять во мне интерес к ребенку.

    - Мне от этого не легче. Почему вы скрывали от меня, что я вам не родной сын? Вы обязаны были сказать.

    - Ждали момента, травмировать тебя не хотелось. Теперь ты сам отец и должен знать правду.

    - Мне что с этой правдой делать? Мало у меня горя…

    - Слюнтяй, - сказал отец, - а я думал, что ты – мужик. Ты хоть раз почувствовал, что  приемный?

    - Нет, но все равно обидно, - я развернулся и побрел к сельмагу.

    Запои продолжались. Я шел на могилу Женечки, прихватив бутылку с огненной жидкостью, потихоньку пил, не закусывая, и говорил с ней, говорил…Зимой пьяный заснул прямо на могиле. Замерз, если бы не Дашенька. Она часто навещала могилу бабушки на сельском кладбище. Увидев меня, разбудила и дотащила до дома.  Как ей это удалось, ума   не приложу, разные у нас весовые категории. Позвала маму, спиртом меня долго растирали. Когда женщины ушли на кухню попить чаю, я схватил бутылку и допил оставшийся спирт. И…словно провалился, много часов проспал.

    Утром отец сказал:

    - Антон, ты хочешь оставить Женечку круглым сиротою? Подумай, мы с мамой не такие уж юные.

    - Папа, - сказал я, - этого больше никогда не будет. Верь мне.

    Сказал, как отрезал, не верю я, что человек не может совладать с собой. Может, если захочет. Даже мамины травы пить не захотел: сам смог избавиться от зависимости. Представь себе, Роман, я не вру. Был праздник, мы сидели у телевизора, стол был накрыт. Неожиданно пришла Даша, просила маму дать для отца травки, печенью он мается. Ухудшение у него началось от разносолов. Она говорила с мамой, а я ее разглядывал. И разглядел. Красивая Даша, очень красивая, но совсем не такая, как Женечка. Даша – маленькая белокурая  пышечка, а какая у нее улыбка!

    - Дашенька, пойдешь за ненормального вдовца замуж?-  спросил, зная, что услышу отказ.

    - Пойду, - улыбнулась она, - Ты серьезно, Антон, или пошутил?

    - Еще как серьезно. Живым надо жить, верно?

    Мы с Дашей живем уже много лет, на могилку к моей первой  жене вдвоем ходим. У нас две дочери: Ольга и Лена, обе с высшим образованием, семьи свои имеют. Женечка мой в посольстве работает, за границей живет, в Италии. У меня три внука и внучка Марина. Я обязан рассказать им о себе, но пока мало что знаю. Мои приемные родители покинули этот мир, я часто их навещаю: их и Женечку. Благо, тут недалеко. Мама передала мне все тонкости своего ремесла, а Даша мне помогает. Я излечил многих людей, но свою душу излечить не могу. И еще меня мучает вопрос: кому же  я передам свое ремесло, внуки живут в городе, их это не интересует. Женечкины сережки и колечко подарил  внучке, как фамильную реликвию, доставшуюся ей от бабушки. Невелика ценность, но не все деньгами измеряется, не все…

    - Антон, а какие болезни тебя боятся, расскажи, - попросил Роман

    - Вот отчет о моей работе, - сказал хозяин и подал мне книгу в толстом переплете, - Я все записываю: и удачи, и неудачи.

    - Это хорошо. А курьезы в твоей работе бывали?

    - Бывали, да еще какие! Пашку Рыжова от пьянки лечил, теперь не пьет, а от Клавки, жены его, покоя нет. Потенция, как у быка-производителя, стала у мужика. Не рада она этому, просила, Христианыч, сделай с ним что-нибудь. А как я могу его вылечить, если он мимо моего дома бегом пробегает. Понравилось мужику в таком состоянии проживать. И смех, и грех! Колька Холядин вместо чекушки по пьяному делу выпил у бабы касторку… Три дня маялся животом…Курьез?

    - Конечно, а еще?

    - Люська Гусева мужика своего ревновала к соседке. Напоила его и на причинное место замок повесила, а как потом снимать не подумала, ключ  на помойку выбросила. Втроем бедолагу спасали, у Холядина руки золотые, он сделал слепок, и ключ изготовил. Роман, такие истории я часами могу рассказывать. Село, сам понимаешь, здесь все на виду. Сейчас смешно над этими алкашами, а ведь сам до этого докатывался. Идут ко мне и днем, и ночью. Дашка сердится, покою, говорит, от них нет. Объясняю ей, что народный целитель – звание, которое не всем дают, если выбрал эту стезю, то, будь добр, соответствуй.

    - Антон, у меня есть еще вопросы, - сказал Роман.

    Мужчины проговорили почти до утра. Давно легла спать Даша, а двум мужчинам не спалось: слишком хотелось выговориться. Антон спрашивал у Романа о еврейских обычаях, о том, как живут еврейские семьи. Роман отвечал, но он и сам знал не так уж много.

    - Выпало мне жить, Рома, вот и живу, - сказал Христианович, - За всех живу: за родителей погибших и приемных, за Женечку. Вот часто думаю: их нет, а я существую и вполне счастлив. Почему так, Рома?

    - Не кори себя, Христианыч, ты был хорошим сыном, теперь отец и дед,  все сделал, что хотел. Ты – народный целитель, а это так здорово! К тебе со всех концов лечиться едут. За это тебя судьба приговорила к долгой жизни. Одного только не понял, любишь ли ты Дашу?

    - Очень, но не так как Женечку, а по-другому, не так пылко. Отпылал в молодости, отгорел. С ней мне спокойно и хорошо, я без Дашки, как без рук. Слушай, Рома, будешь писать обо мне, напиши жирным шрифтом, что я ищу свои корни.

    - Не волнуйся, Антон, я все сделаю, мы с тобою одного рода-племени, просто мне повезло, я родился после войны. Я лично займусь розыском твоих корней. Ты же мне все исходные данные написал.

    - Спасибо, друг, жалко, что ты уезжаешь. Словно родного брата нашел, честно.

    К вечеру «Будулай» проводил Борштейна до дороги.

    - Знаешь, Рома, я – обрезанный. Мама сказала, что я в детстве болел фимозом, вот и пришлось операцию делать. Сочинила она это, потом  узнал. Ну, пока, Рома. А вот это выпей, когда сядешь на автобус, тошнить не будет. А это тебе травы на оздоровление, я все написал подробно.

    - Спасибо, Антон, до встречи!

    - Приезжай, Рома, я буду ждать тебя!

    - Постараюсь, Антон.

    Они распрощались. Калиниченко добрался до дома, выпил на ночь стакан теплого молока с медом и уснул. Ему снилась молодая черноглазая еврейка, его мама, она вела за руку кудрявого красивого мальчика и говорила ему:

    - Это ты, Антошенька, ты, только тогда тебя звали другим именем.

    - Неправда, меня всю жизнь звали Антоном, - отвечал мальчик.

    - Нет, сынок, не всегда.

    И вдруг женщина исчезла. Мальчик лег на землю и стал рыдать:

    - Мамочка, прошу, не уходи, мне плохо без тебя! Вернись!

    - Антон, что с тобой?

    Он мгновенно проснулся и увидел перепуганную жену.

    - Ничего, просто я во сне увидел свою родную маму.

    - Боже, ты так рыдал, что я напугалась. Антошка, это хорошо, что она отпустила тебя от себя, она  приказала: живи долго, и за меня тоже, и за сестренок и братишек.

    - Мне страшно, Даша, - признался Антон.

    - Ты – большой ребенок. Найдешь свои корни, потерпи немного.

    - Ты права, Дашутка, - Антон повернулся на другой бок и неожиданно снова крепко уснул. Утром встал свежий и бодрый.

    - Даша, я знаю, кому я передам свое мастерство. Смотри к нам идет Наташка, дочка Ромы, председателя сельсовета. Ей так нравится возиться с травами. Гены, ведь она тоже Калиниченко.

    - Дядя Антон, тетя Даша, здравствуйте, - сказала пятнадцатилетняя Наташа, - Можно я с вами? Мне так интересно помогать вам. Можно?

    - Конечно, с удовольствием. А что, Наташка, если я тебя обучу всему, чему меня научила мама? Хочешь лечить людей?

    - Очень хочу. Окончу школу, пойду в мединститут. А потом займусь альтернативной медициной.

     - Альтернативной, мудрено ты говоришь, Наташка. Ну, идем в лабораторию, дел у нас  по горло. Вчера ничего не делал, - улыбнулся Антон Христианович и стал открывать дверь помещения, в котором работал, - Споем, Наташка? С песней жить веселей.

    - Споем, дядя Антон!

     

     

    17.11.06     Зинаида Маркина

    Категория: Авторы без страничек | Добавил: Юнона (27.03.09) | Автор: Зинаида Маркина
    Просмотров: 464 | Рейтинг: 0.0/0 |

    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]
    Форма входа

    Поиск
     

     

    Проверка
     
    Словари «Грамота.Ру»

    Мы рекомендуем

    Наша реклама
    Официальный сайт Олега Малышева. На страницах этого сайта вы можете прочитать известные стихи Олега Малышева, послушать и скачать его песни в исполнении группы Universe.
    Fabulae - литературное общество
    Персональный сайт Ольги Онопченко. Стихи,любовная лирика 
    «Лунные Врата» - Портал поэзии.
    Портал поэзии - Кусочек света. 
    Maxcher 
     Тихий ОМУТ – Персональный сайт Маргариты Беловой

    Наш опрос
    Оцените наш сайт
    1. Отлично
    2. Нормально
    3. Хорошо
    Всего ответов: 219

    Статистика

    Copyright John & Liz © 2025
    Хостинг от uCoz