Не двинется перст грозящий.
И с губ не сорвётся слов.
Пусть он и не столь изящен —
Бегущий в пустыне ящер,
А также галоп ослов.

Не то чтобы стал терпимей…
Добрей, или, там,… мудрей…
Словами боюсь своими
Встревожить бредущих мимо
Блаженных поводырей.

Не просто решить: что лучше:
Тоска или сладкий плен?
Уж коли в их тёмных душах,
Неведенье ты разрушишь,
То ЧТО же им дашь взамен?

Пусть их восхищает так же,
Как тысячи лет назад
Оазиса быт отважный —
Приют для томимых жаждой —
Ручей и тенистый сад.

И пусть обветшали крыши,
В колодцах вода мутна,
Шепчу я всё тише, тише —
Вдруг Бога они услышат
В своих сокровенных снах?

И в сонные глядя лица,
В слезах от ночных тревог,
Пускай им воздаст сторицей,
Который им только снится,
Искомый так страстно Бог.

А утром, поевши скупо,
В скрипучую выйдут дверь.
Сквозь неба белёсый купол
Бог всмотрится, словно в лупу,
В блаженных поводырей.

И снова за ними толпы -
Как было уже не раз -
С мечтой устремятся, только,
Опять же, немного толку
Добавится в мой рассказ.

Пасть лени весьма зубаста.
Надежды клешня крепка!
О, как же легко попасться!
И снова спасенье паствы
Затянется на века.

Сияют восторгом лица.
Не видя разор и смрад,
Ведут за собой счастливцы
Надеющихся ленивцев
В страну дармовых наград.

А вслед им глядит с обочин,
Мозоли собрав в кулак,
От солнца прикрыв им очи,
Народ трудовой и прочий
Создатель житейских благ.

Привыкший к судьбы ударам,
Как к нудным укусам блох,
Он верит приметам старым:
Коль что-то дают задаром,
То где-то там есть подвох.

Пусть быт его часом труден,
А часом - ещё трудней,
По опыту жизни судит:
Усталость упорных буден
Соблазнов надежд верней.

И свят не пастух блаженный, -
Приветлив, не груб, не зол,
А этот - во все сажени -
Не знающий поражений,
Величественный мозоль.

И пусть ничего не светит.
Чем нужды больнее трут,
Тем больше тепла в ответе -
Руками в мозолях этих
Вершится разумный труд.

О, как же он свеж и сладок! -
Проросший из глуби недр,
Горох с огородных грядок….
Кто в мире блюдёт порядок,
Тот в меру и скуп, и щедр.

Он даст укорот желаньям,
В которых гнездится спесь.
Пресыщенной скуки длани
Не выведут на закланье
Оазис, пока он здесь.

И будет держаться крыша
Над дверью в проёме стен.
И так же, как ныне вышел,
Пророк, осенённый свыше,
И жаждущий перемен,

Когда-нибудь веком позже,
Скрипучую дверь толкнёт,
И станет нудить всё то же:
Что, мол, человек ничтожен,
И жизни заслужен гнёт.

И вновь посулит награду
За гибкость склонённых спин….
И будут ленивцы рады,
А мы с тобой, зная правду,
Всё это опять проспим.

Потом залатаем стены,
Омоем водой порог,
В матрасе заменим сено,
Чтоб спалось ему блаженно,
Когда вновь придёт пророк.

Ведь должен же кто-то встретить
Здесь вестника высших благ,
Помочь заучить заветы,
Наполниться дивным светом. -
В том наш трудовой пятак.