Трудно сегодня кого-нибудь удивить чем-либо! Кругом всё есть в таком ассортименте, что раньше и в голову прийти не могло. Но есть ещё смекалка у русского человека! Есть! Посидел! Подумал! И! Эврика! А не замастрячить ли мне некое доселе невиданное на Руси заморское блюдо!? Замётано! Всё! На пару часов моим лучшим другом становится «Кулинарная книга». Сколько я с этим другом вёл беседу – не помню. Как-то незаметно сон сморил меня. И тут начался такой ночной кошмар, который никакому шеф-повару не снится! Меня схватили «хе», любимое лакомство корейских партизан, и грохнули о разделочную доску. Громадный бычара с одним жабьим глазом во лбу начал меня отбивать об эту доску, приговаривая: «Это тебе за наших подруг, жён, дочерей! А это тебе отдельно за мою бабушку!» И как звезданёт меня скалкой! Кто-то вдали завизжал: «А давайте ему сначала отхандахаем лишнее!?» Я ору: «Да нет у меня ничего лишнего! Всё в одном штучном, единственном экземпляре!» Напрасно я орал и возмущался. Внезапно появилась щучья голова по-древнегречески и крабовыми клешнями чик - чирик!!! И всё! Тут же две трясущиеся от экстаза сосиски по-венски в грубой форме шмякнули на то место хрен из трёхлитровой банки и удалились матерясь: «Что то, что это! Одна хрень!» Куры передрались с перепёлками из-за остатков лишнего. В результате, честно и напополам разделив добычу из меня, остались довольны. А я нет!!! В хлам пьяные креветки, все в лимонном соусе и специях, лузгая жареными трепангами и потягивая ямайский ром, прохромали где-то рядом. С огромным рёвом, как гроб, сверху на меня рухнул зажаренный по-гвинейски в листьях бамбука броненосец с забитым в глотку по самое «не балуй» запечённым яблоком, весь политый нелегальным грузинским винищем. Противно лязгая хрящами и суставами из чилийского укропа, он прополз по мне сантиметров пять, развалился на ошмётки и издох, расплывшись медузообразным желе по-вьетнамски. Один из ошмётков мне всё-таки достался. Попробовал! Ничего! Вкусно! Подлетело кабанье рыло и, грязно чавкая и отрыгивая, прохрипело: «А это, чтобы ты стал ароматнее!» И со всего размаху как засадит в меня громадный лавровый лист! А лист тот с рекламный щит на Ленинградке. И стебелёк тот ещё! Не меньше, чем у этого рекламного щита. Вовремя гадёныш! А то бы я им точно всё блюдо испортил! Вдруг из воздуха появились лягушачьи лапки по-французски, но почему-то в наших кирзовых сапогах. Отплясав на моей печени чечётку, эти жабы испарились с победным кваканьем. Заливная осетрина, проплывая сверху, стряхнула на меня всю свою чёрную икру вместе с Уголовным кодексом и слила весь свой желатин! Вот змеюга запрещённая! Игриво виляя кормой из новозеландской брынзы, подошла мажитель на мультифрукте с претензиями на беспардонное использование её вымени немытыми руками кулинаров. Бастурма по-грузински претворилась мастурбой по-никарагуански и обхохотала меня ливером, настоенным на тушёных мальтийских каракатицах. Балык из зверски замученного карибского краба подполз и исподтишка наклал на меня оладьи из почек гренландского тюленя под шубой по-уругвайски. Про то, как веселились обдолбанные жареные в сметане опята между пальцев моих ног, и вспоминать не хочу! Вальдшнеп, лыбясь своим единственным крокодильим глазом, вообще обнаглел. Плюнул издали в меня индонезийским бычьим языком в горчичном соусе под маринадом и смылся. Внезапно появился цыган из рецепта «Медальоны по-цыгански», потрясая свиными филями в одной руке и стаканом марочного коньяка в другой. Трясясь в первобытной пляске, расплескал полстакана, полудурок! Ни себе, ни людям! Параноик пещерный! Доплясался до рагу из бычьего хвоста по-ямайски! А как надо мной измывался этот жирный шакал Мужужи! Весь в трубчатых костях, вымоченных в кисло-сладком соусе из корней баобаба, и обваленный по пьяни в кукурузной муке! Мюллер вообще охренел бы от ужаса! Только один перезревший эфиопский стручок подошёл, кряхтя и рыдая, поклонился моим истязаниям и гордо удалился, теряя по дороге свои гранатовые причиндалы! Сколько же этой нечисти отыгралось на моём теле! И не сосчитать! Очнувшись от этого ночного кошмара, я принял единственно правильное в данной ситуации решение. Не-е-е-е, ребята! А сделаю я вот что! Пока ещё 99 % страны на сегодняшний день заморские рецепты особо не интересуют (а что там дальше будет, ни один нацпроект пока не объяснит!) Сварю-ка я нашей картошечки! Да покроплю её златом-маслицем! Ну, представьте себе!? А под студёную водочку? А с хрустящим солёненьким огурчиком? Да с квашеной капусткой! Да со слабосолёной селёдочкой в подсолнечном маслице и лучком тонкими колечками! Да с грибочками нашими, опятками! Да с бородинским хлебушком! Да по второй вдогонку! За вас! Оппачки! Это ж рай! И пойдёт – потечёт сама собой душевная наша беседа. Тихо! Мягко! С расстановочкой! О житье – бытье нашем бренном да о думах – помыслах насущных! А? Видал я эту заморскую кухню! Да пошла она в…! Да чтоб я…! Нет! Всё! Решено!
Главная 
-
