Фильтруйте базар, ребята!

Однажды на сборах меня чуть не обесчестили. То есть чуть не лишили чести. В смысле – воинской! Ещё точнее – чуть не лишили воинского звания и не сняли с должности. «Лычки» сорвать – это у них «на щас»! Минута – и ты снова в рядовых! Дело в том, что одним прекрасным утром возникла некая нестандартная ситуация, в которой я и моё отделение лопухнулись по полной программе.

Военно-полевой лагерь. Время – 6 – 00! В тишине утреннего леса звучит истошный вопль: «Рота, подъём!» Понятно! Это очередной дневальный прогибается перед начальством. По первости все мы, как один, тут же выскакивали и в форме «а-ля топлесс», громко зевая, летели на зарядку. А потом постепенно приборзели и отправляли туда по очереди двух – трёх бойцов от каждого отделения. Ну, бежит там толпа воинов и бежит. Количество никто не проверял. Поди, разбери, сколько их там! Так и жили до сего дня.

Идём дальше. Спали мы на деревянных нарах в таких, знаете ли, палатках, которые называли шатровыми. Я, как командир отделения, - слева от входа. Почему? А хрен его знает. Так приказали! Ну, проорал там дневальный своё. Ну и что? Не впервые! Я уже не сплю. Лежу и в дремоте слушаю. Тишина. Никто и не пошевельнулся. Я жду. Минут 15 ждал. Ничего! Ни одна сволочь так и не среагировала. Моей команды, что ли, ждали? Тут полог палатки медленно так приоткрывается. Некто, пригнувшись, входит вовнутрь. Полог закрывается. Я практически только какой-то силуэт сквозь слипшиеся глаза и различаю. Звучит такой спокойный вкрадчивый голос: «Ребятки! Ну, что же вы? Пора вставать, сынки!» А у меня в отделении два узбека были. Спали рядом друг с другом в углу палатки. И вдруг из этого угла в сторону полога палатки с характерным среднеазиатским акцентом летит, хотя и полусонный, но наш, родной, отборный, многоэтажный мат! Ну, не понравилось узбекам, что их сон бесцеремонно кто-то потревожил.

Как страшная молния, моё ухо тут же пронзил дикий визг: «Что-о-о-о-о??? Встать! Смирно!» Мы все резко вскочили на нарах. Шатровая палатка резко подскочила от наших голов, вырвалась из внешних колышков, центральная штанга рухнула посерёдке, и всех нас накрыло. Внутри возня, кряхтение, проклятия, опять же мат… Через минуту мы выбрались из-под этого хлама. Перед нами стоял взбешённый «полкан», наш начальник военных сборов, гвардии полковник! Мы – в трусах, он – в форме!

«Хана», - подумал я. Другие, как потом оказалось, подумали то же самое. Через 20 секунд ненавистного взгляда в наши лица «полкан» резво удалился офицерской походкой. Будет буря! Влипли! Этот смерч не ублажишь, не уважишь. Надо готовиться к худшему. А куда деваться-то? Не в бега же? Как мы драили наши пряжки на ремнях! Как вылизывали сапоги, подшивали новые подворотнички (аж, чуть ли не вязью) – отдельный разговор. А что ещё нам оставалось делать перед экзекуцией?

Дальше было построение. Три роты в полном составе. Стоим. Наши офицеры напротив. В струночку! Выходит разъярённый «полкан». Рычит команду. Моё отделение выходит перед ротами. Стоим по стойке «Смирно!» Начищенный, надраенный стошестидесятипятисантиметровый «полкан», предчувствуя добычу, поворачивается к нам лицом и орёт следующее: «Вы все – су-и!» Затем смотрит мне в глаза и тычет мне в грудь: «А ты – самый главный х-й!!!» Затем последовала такая 10-ти минутная речь, которой я больше в жизни никогда не слышал. Величественный мат бурным потоком лился в нашу сторону, как из рога изобилия! Мы  - и сами не промах! Но такого профессионального, изощрённого (я бы даже сказал – изысканного), мощного по времени и по словосочетаниям мата я раньше не знал! Перед глазами мелькали люди, звери, предки, родные, знакомые, различные части тела … Я не успевал запоминать яркие и эксклюзивные эпитеты и заманчивые сюжеты.

Команда «Разойтись!» прошла как-то мимо меня. Я её просто не расслышал. Потому что пытался хоть что-то запомнить и повторить про себя. Один майор подошёл, похлопал по плечу и сказал, что мы легко отделались. А о «полкане» сказал, что тот был в Сирии (только тихо! это военная тайна!), налетел там на какую-то химию и теперь немного не дружит с головкой. Но у меня к нему никаких претензий и не было! Расквитался с нами тем же.

А я вот с тех пор всё пытаюсь вспомнить «полкановскую» речь: у кого там и что было? То ли у осла морда, а у носорога яйца? То ли наоборот! И вообще, какая между ними связь? И кто что кому сделал? Помню только, что три роты «лежали» на плацу от ржания, а листья с деревьев на нас медленно осыпались! Ну, не помню и всё! А жаль! Может, когда-нибудь где-нибудь бы и вставил сей каламбур при случае! Если бы потом, конечно, не убили!